Крик. Истошный крик о помощи, он пронзает сердце и душу, но только не души родителей этого маленького комка счастья. Дату своего рождения Моник считает проклятой, в этот день зачем-то она появилась на свет. Нет, конечно, она появилась для какой-то важное миссии, но вот у родителей были слишком обречённые мысли. Да уж, ребёнок это немного сложнее, чем куча мусора, которую можно с лёгкостью выбросить, не задумываясь. Правда, относится к ребёнку как к мусору в принципе можно. Так и сделали милые родители Моник, за всю её сознательную жизнь её родители подарили ей лишь имя...всего лишь имя.
- Ну что ты мешкаешься, Фред, бери эту девочку и бросай на заднее сидение, сегодня поведу я. Сказала мать Мон и даже не взглянув на свою девочку с холодной, стальной, аристократической выдержкой села в машину. Фредерик Дюбуа был также жертвой властной жены, и тут уж выбор пар определённо не на дочь при её появлении, мир слишком жесток и не сгибаем для проявлений минутной слабости или жалости. Жалеть вас будут на том свете и то, если на этом вы этого заслужите. А что Моник? Лежать и практически не понимать, что это, как тогда казалось увлекательное путешествие из Больницы Святого Мунго в Лондоне,  дорога в ад.
Франция, Бордо. Огромный особняк семьи Дюбуа.
Пять лет, немного и не мало, правда у Моник шли эти годы, как три за один. Учитывая учтивость родителей и проживание на чердаке дома. Хотя, учитывая сложность положения, чердак был не так уж плох. Одежда, еда, всё это было снижено до минимума, якобы в целях воспритания, но на самом деле в целях изоляции. Мон уже в пять лет таки могла что-то соображать, но до Энштейна в этом возросте ей было таки тяжело. Мамаша - Диан Дюбоис была просто демоном, по отношению ко всем и Ника иногда даже голодала днями, дабы не сталкиваться с, по несчастному стечению обстоятельств, родственницей. Отец, а что отец, по натуре добрый и обычный человек, но вот его характер, даже хуже тряпки.
Она им помыкает как собачкой, не хватает лишь ошейника с надписью пёс имени Диан Дюбуа. И самое интересное он и меня избегает, чудные родители. Они боятся что ли меня? Так я вроде не социально опасна, хотя может они не совсем дружат со здравым смыслом, но тогда почему их ещё не забрали? Говорят медицинские службы у нас работают исправно, что-то не видно.
Такую уже более сознательную запись девушка оставила в своём дневнике в 7 лет. Она плакала по ночам, плакала тихо, незаметно, боясь разбудить кого-то. Писала стихи и сжигала их теми же ночами, потеряла веру в будущее, просто знала, что мир это замкнутый круг сложностей, но ведь иногда эти сложности ведут к счастью. А что такое счастье? Боль, обиды и разрушения не доставляли девочке никакого удовольствия. Крики матери, услужливое тяфканье отца и только пару человек из прислуги, которые озаряли её жизнь редкими лучами солнца. Моник поняла, что в жизни её будет сложно, а со стороны близких, которых давно считала просто соседями по дому ждать помощи и не надеялась. Она привыкла всё делать одна: учится одна, жить одна, думать только о себе, её мир был прекрасен и велик, но в нём была лишь она...
Одиночество – тихая смерть.
Одиночество – лёгкое бремя.
С горькой примесью сладкая лесть,
В никуда уходящее время.
Да уж, жизнь слишком странная штука и умеет она нами играть, правда это скорее подарок для Моник. Она была тихой и иногда молчаливой, внешне и вовсе не похожа на мать. Брюнетка, с переливающимися каштоновыми кудрями, она всегда их ровняла, так как боялась быть похожей на мать, глаза голубые, но теперь уже мутно-синия, помутнели они от слёз и обиды, от боли и горечи в сердце, так как ночь расчитана на то, чтобы смысть с себя грязь, порочную грязь уходящего дня и крики матери о том, что ты никто. Лёгкий смешок внутри и понимание того, что она в этом мире и есть никто, никогда ей не стать чем-то большим, и одним утешением является то, что дорога ей в ад.
Ты сама уж кторый год в этом аду алчных, лживых и пропащих людишек, но в какой-то момент скрипнет дверь на чердак и впервые ты почувствуешь жажду тепла, доброты и какой-то простой, человеческой любви. На чердак, когда Моник исполнилось 10 лет зашёл её отец, выглядел он бледно, ещё бы зная, что его ждёт после такого поступка он был просто суперменом. Он вошёл тихо и протянул девочке письмо, не сказав ни слова он удалился за дверью. Письмо было смятым, написанным на клочке непонятного пергамента, но Мон было всё равно, её больше волновало его содержание:
Эти десеть лет жизни я не забуду никогда, за них я буду повешен, сожжён, думай как хочешь, но надеюсь я таки смогу помочь тебе. Дорогоя и милая Ники, как был бы я рад подарить тебе счастье, любовь и самое главное - детство, но моя жизнь в руках твоей матери и сопротивления вряд ли возможно. Моя вина..моя вина во всём, от дурацкого зачатия до последней минуты, когда я вынужден трусливо уйти, оставив тебя наедине с этим куском пергамента. Моя главная вина перед тобой, так это то, что я волшебник. Да-да, не удивляйся в жизни всякое бывает. Я давно уже отвык быть волшебником, я просто человек, а скорее жалкая тень твоей матери. Она еле пережила мой статус волшебника, узнав что ждёт тебя, поняла что от этого "добра" не отделаться, поняла что ты опять помешаешь ей чем-то. Я давно уже отдал в рабство свою душу ей, я стал низким и буквально неживим человеком, но ты должна жить, ты должна показать всем, что 10 лет заточения не приговор. Беги. Беги в Лондон, так таких как мы принимают гораздо теплее, просто беги. Понимаю, что будет не сладко, но борьба за жизнь в этом мире может дать свои плода, а заточение лишь боль. Беги и не плачь, там за оковами этого дома есть жизнь, настоящая жизнь и ты достойна её. В конверте есть деньги разных марок, на побег тебе хватит. Надеюсь когда-то мы сможем встретится и я осуществлю свою мечту, прижму тебя к себе и прошепчу: "Моя девочка". Удачи тебе, в этом нелёгком мире, в этом реальном и огромном мире. Твой сосед, так как назваться отцом нет совести. Прости...
Дочитав письмо, Ника ещёдолго его листала, плакала, пересчитывала купюры. Ей казалось, будто это сказка, нереальность, но внутри защевелилось что-то диковинное, лёгкая тень просвета, правда жаль всю завесу сердца Моник оно не закроет. Собрав небольшое количество вещей, а в основном это было обычное барахло, которое хранится на чердаке, оно стало уже родным и имело пусть даже и символическое, но большое значение для Мон. Бежать, она и бежала, бежала долго, сквозь долгие и сильные препятсвия, но не жалела о своём побеге ни секунды.
Лондон, Хогвартс.
Побег был явно удачен и вон она уже под светом тысячи огней в большом, просто огромном зале, на ней диковинный балдахин, в кармане волшебная палочка, а за четырьмя большими столами о чём-то шепчяться ученики. Она мечтала учится в школе, но чтобы вот в такой, да ещё и магической никогда, она мечтала побывать в сказке, но чтобы в ней жить, да ещё и в роли волшебницы...казалось мир таки не так трагичен, вот только ранит он всех нас на всю жизнь. Скрывая обиду и раны своего детства, Моник шла уверенно вперёд. Теперь она была обычной, немного холодной, немного странной, одинокой. Ей привычней было одной, в себе, в своём мире, но никак не с другими. Простой выбор её дальнейшей судьбы осуществила потрёпанная шляпа, а сейчас она уже за столом, за одним из тех больших факультетских столов. Она зачислена к Равенкло, к своей новой семье, только вот слово семья или радость исчезли из её словаря. Пять долгих, мучительных лет. Её подругой стала книга, её семьей - библеотека, и день похож на мрачное расписание трудоголика. Завтрак-уроки-домашние задания-библиотека. И кто-то из однокурсников иногда втянется в этот ритм, списать-спросить..здесь нет слов дружба и поддержка, нет симпатий и какой-то любви. Кто-то скажет, что она красива, может и так, но она завернётся в свой кокон-мантию и не видя, не слыша никого пройдёт спокойно мимо. Красива только для зеркала, добра только для себя. Она другая, не странная, нормальная, хорошая и чистая, совсем не порочная...только вот с одной болезнью, под названием одиночество.
Я опять убегу!
И на том берегу,
до которого им не доплыть,
буду снова одна
до утра, дотемна
по некошеным травам бродить.
***
Возле старой ольхи,
где молчат лопухи,
плечи скроются в мокрой траве.
И твои, и мои,
и чужие стихи
перепутаются в голове.
***
Я пою про цветы,
потому что и ты
на каком-нибудь дальнем лугу
ходишь, песней звеня.
И напрасно меня
ждут на том,
на другом, берегу!

Защита от темных искусств - В
Трансфигурация - П
Зельеварение - У
Заклинания - В
Травология - С
Астрономия - П
Маггловедение - О
История магии - В
Прорицание - У
Нумерология - П
Древние руны - В
Уход за магическими существами - У